Неточные совпадения
Что ни
разворачивал Чичиков книгу, на всякой
странице — проявленье, развитье, абстракт, замкнутость и сомкнутость, и черт знает, чего там не было.
— Гм. — Он подмигнул и сделал рукой какой-то жест, вероятно долженствовавший обозначать что-то очень торжествующее и победоносное; затем весьма солидно и спокойно вынул из кармана газету, очевидно только что купленную,
развернул и стал читать в последней
странице, по-видимому оставив меня в совершенном покое. Минут пять он не глядел на меня.
Это было преступление без заранее обдуманного намерения: однажды вечером мать ушла куда-то, оставив меня домовничать с ребенком; скучая, я
развернул одну из книг отчима — «Записки врача» Дюма-отца — и между
страниц увидал два билета — в десять рублей и в рубль.
Скорее — за стол.
Развернул свои записи, взял перо — чтобы они нашли меня за этой работой на пользу Единого Государства. И вдруг — каждый волос на голове живой, отдельный и шевелится: «А что, если возьмут и прочтут хотя бы одну
страницу — из этих, из последних?»
И висела над столом. Опущенные глаза, ноги, руки. На столе еще лежит скомканный розовый талон т о й. Я быстро
развернул эту свою рукопись — «МЫ» — ее
страницами прикрыл талон (быть может, больше от самого себя, чем от О).
Что ж, я хоть сейчас готов
развернуть перед ним
страницы своего мозга: это такое спокойное, отрадное чувство.
«Да что же лошади?» Машинально
развернул он лежавшую на столе толстую книгу (иногда он загадывал так по книге, развертывая наудачу и читая на правой
странице, сверху, три строки).
Намедни прихожу — лежит книга; взял, из любопытства,
развернул да три
страницы разом и отмахал.
Однажды в воскресенье,
развернув газету, Илья увидал на первой её
странице стихотворение: «Прежде и теперь. Посвящается С. П. М — ой», подписанное «П.Грачёв».
Ошеломленный Персиков
развернул газету и прижался к фонарному столбу. На второй
странице в левом углу в смазанной рамке глянул на него лысый, с безумными и незрячими глазами и с повисшею нижнею челюстью человек, плод художественного творчества Альфреда Бронского. «В. И. Персиков, открывший загадочный красный луч», — гласила подпись под рисунком. Ниже, под заголовком «Мировая загадка», начиналась статья словами...
Добрейший профессор Василий Иванович Оболенский
развернул мне первую
страницу «Одиссеи», хорошо мне знакомую, и поставил пять. И вот я поступил на словесный факультет.
Развернул я книжку, а на первой
странице картинка: женщина выше колен оголённая и мужчина пред нею тоже оголяется.
Он
развернул книгу, отнес ее от лица на расстояние руки, кивая головой, прощупал
страницы зеленым глазом уверенно заметил...
Я начал с «Путешествия Младшего Костиса» и,
развернув книгу, прочел на
странице 169-й: «Человек зрит мыслию силы, действия, следствия и произведения: в сем заключается основание всех его понятий.
Я опять
развернул «Костиса» и на
странице 129 прочел следующее: «Любовь, истина и премудрость составляют корону царя.
Через минуту она
развернула книгу и неподвижно приковалась к ней, не перелистывая
страниц, не читая, почти не сознавая, что делает.
Он встал, хотел было долго и сладко потянуться уставшим телом, но вспомнил, что в пост грех это делать, и сдержался. Быстро потерев рукой об руку, точно при умыванье, он опять присел к столу и
развернул ветхую записную книжку с побуревшими от частого употребления нижними концами
страниц. Вслед за записями крахмального белья, адресами и днями именин, за графами прихода и расхода шли заметки для памяти, написанные бегло, с сокращениями в словах, но все тем же прекрасным писарским почерком.
Нинка подошла к окну,
развернула газету. На первой
странице была большая статья. Заглавие...
— По рукам! Но мы удалились от Руссо.
Разверни ты эту красную книжку на
странице двести тридцать седьмой, так кажется. Руссо тут описывает вторую, по счету, женщину, с которой он был в связи.